Неточные совпадения
— Прошу вас, — продолжал я тем же тоном, — прошу вас сейчас же отказаться от ваших слов; вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Я не думаю, чтоб равнодушие
женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя
благородного человека и рискуете жизнью.
Княгиня была
женщина лет сорока пяти, маленькая, тщедушная, сухая и желчная, с серо-зелеными неприятными глазками, выражение которых явно противоречило неестественно-умильно сложенному ротику. Из-под бархатной шляпки с страусовым пером виднелись светло-рыжеватые волосы; брови и ресницы казались еще светлее и рыжеватее на нездоровом цвете ее лица. Несмотря на это, благодаря ее непринужденным движениям, крошечным рукам и особенной сухости во всех чертах общий вид ее имел что-то
благородное и энергическое.
— Врешь! Там кума моя живет; у ней свой дом, с большими огородами. Она
женщина благородная, вдова, с двумя детьми; с ней живет холостой брат: голова, не то, что вот эта, что тут в углу сидит, — сказал он, указывая на Алексеева, — нас с тобой за пояс заткнет!
Не то, так дома сидят в
благородной праздности; завтракают, обедают с приятелями, с
женщинами — вот и все дело!
Но она в самом деле прекрасна. Нужды нет, что она уже вдова,
женщина; но на открытом, будто молочной белизны белом лбу ее и
благородных, несколько крупных чертах лица лежит девическое, почти детское неведение жизни.
Они и убеждения-то свои приобрели не в практической деятельности, не в борьбе с житейской неправдой, а в чтении хороших книжек, горячих разговорах с друзьями, восторженных клятвах пред
женщинами да в
благородных мечтаниях на своем диване.
— Ах, как мне приятно слышать это от вас, Федор Иваныч, — воскликнула Марья Дмитриевна, — впрочем, я всегда этого ожидала от ваших
благородных чувств, что я волнуюсь — это не удивительно: я
женщина и мать.
Нужно быть хорошим художником, чтобы передать
благородное и полное, едва ли не преимущественно нашей русской
женщине свойственное выражение лица Лизы, когда она, сидя у окна, принимала из рук Помады одну за друг гой ничтожные вещицы, которые он вез как некое бесценное сокровище, хранил их паче зеницы ока и теперь ликовал нетерпеливо, принося их в дар своему кумиру.
— Сполна целостию. Нет, говорю: она моя жена теперь, шабаш. У меня
женщину трогать ни-ни. Я вот этой Кулобихе говорю: дай пять тысяч на развод, сейчас разведусь и
благородною тебя сделаю. Я уж не отопрусь. Я слово дал и не отопрусь.
—
Женщина очень пылкая и
благородная.
Тут же, кстати, говорилось много злого и обидного по поводу
женщин закрытых домов, которых называли «казенными шкурами», «казенными», «
благородными девицами».
По вечерам, — когда полковник, выпив рюмку — другую водки, начинал горячо толковать с Анной Гавриловной о хозяйстве, а Паша, засветив свечку, отправлялся наверх читать, — Еспер Иваныч, разоблаченный уже из сюртука в халат, со щегольской гитарой в руках, укладывался в гостиной, освещенной только лунным светом, на диван и начинал негромко наигрывать разные трудные арии; он отлично играл на гитаре, и вообще видно было, что вся жизнь Имплева имела какой-то поэтический и меланхолический оттенок: частое погружение в самого себя, чтение, музыка, размышление о разных ученых предметах и, наконец,
благородные и возвышенные отношения к
женщине — всегда составляли лучшую усладу его жизни.
— Да, — продолжал князь, — жена же эта, как вам известно, мне родственница и в то же время, как
женщина очень добрая и
благородная, она понимает, конечно, все безобразие поступков мужа и сегодня именно писала ко мне, что на днях же нарочно едет в Петербург, чтобы там действовать и хлопотать…
— Так это для меня! — сказала Лизавета Александровна, едва приходя в себя, — нет, Петр Иваныч! — живо заговорила она, сильно встревоженная, — ради бога, никакой жертвы для меня! Я не приму ее — слышишь ли? решительно не приму! Чтоб ты перестал трудиться, отличаться, богатеть — и для меня! Боже сохрани! Я не стою этой жертвы! Прости меня: я была мелка для тебя, ничтожна, слаба, чтобы понять и оценить твои высокие цели,
благородные труды… Тебе не такую
женщину надо было…
— Какой? — отвечал Александр, — я бы потребовал от нее первенства в ее сердце. Любимая
женщина не должна замечать, видеть других мужчин, кроме меня; все они должны казаться ей невыносимы. Я один выше, прекраснее, — тут он выпрямился, — лучше,
благороднее всех. Каждый миг, прожитый не со мной, для нее потерянный миг. В моих глазах, в моих разговорах должна она почерпать блаженство и не знать другого…
— Но теперь уже не enfant, а
женщина, и
женщина с характером.
Благородная и пылкая, и люблю в ней, что матери не спускает, доверчивой дуре. Тут из-за этого кузена чуть не вышла история.
Аггея Никитича точно кто острым ножом ударил в его
благородное сердце. Он понял, что влюбил до безумия в себя эту
женщину, тогда как сам в отношении ее был… Но что такое сам Аггей Никитич был в отношении Миропы Дмитриевны, — этого ему и разобрать было не под силу.
Будь она девушка, он скорей бы решился бухнуть ей о своей страсти; но она была замужняя
женщина, а потому Аггею Никитичу казалось не совсем
благородным сбивать ее с истинного пути.
Он взял почти поощряемую правительством взятку с откупщика, и взял для того, чтобы потешить этими деньгами страстно любимую
женщину; это с одной стороны даже казалось ему
благородным, но с другой — в нем что-то такое говорило, что это скверно и нечестно!
— Но вы и этого не должны были делать! — крикнул на нее Егор Егорыч. —
Женщины рождены не для того, чтобы распоряжаться в служебных делах мужа, а чтобы не огорчать мужей, возбуждать в них
благородные чувства по общественной деятельности, утешать и успокоивать мужа в случае несправедливых невзгод!
— По-моему, вы неблагородно поступили, что позволили себе накрывать, и кого же?.. Дам! — укорил его Максинька, всегда верный своему возвышенному взгляду на
женщин вообще и на
благородных дам в особенности.
— Это, — говорит, — ничего не доказует. Ты гляди: шла по улице
женщина — раз! Увидал её
благородный человек — два! Куда изволите идти, и — готово! Муж в таком минутном случае вовсе ни при чём, тут главное —
женщина, она живёт по наитию, ей, как земле, только бы семя получить, такая должность: давай земле соку, а как — всё едино. Оттого иная всю жизнь и мечется, ищет, кому жизнь её суждена, ищет человека, обречённого ей, да так иногда и не найдёт, погибает даже.
— Кому наука в пользу, а у кого только ум путается. Сестра —
женщина непонимающая, норовит все по-благородному и хочет, чтоб из Егорки ученый вышел, а того не понимает, что я и при своих занятиях мог бы Егорку навек осчастливить. Я это к тому вам объясняю, что ежели все пойдут в ученые да в
благородные, тогда некому будет торговать и хлеб сеять. Все с голоду поумирают.
Благородный организм этот развивает
женщин, говорит самые ехидные речи и все-таки сознает, что он пришел в свет не вовремя, что даже и при нем у знакомого этому организму лакея насекомые все-таки могут отъесть голову.
Но на его несчастие дела его шли так худо, что ее-то, эту чудную Ксению, он никак более и не видал. Как он ни проснется, все сидит возле него
женщина, да не та, а спросить ему казалось неловко и совестно. Разве ее похвалить за красу? Но как же это мог себе позволить
благородный и начитанный дворянин?
Телятев.
Благородная, доверчивая
женщина. Признайся, Глумов, ведь немного найдешь таких?
— Это потому, — начал ему возражать Янсутский, — что поводом к убийству могут быть самые
благородные побуждения; но мужчине оскорбить
женщину — это подло и низко. В этом случае строгие наказания только и могут смягчать и цивилизовать нравы!
— Помилуйте, князь! — вскричала она, сверкая глазами, — если уж ваша Наталья Дмитриевна бесподобная
женщина, так уж я и не знаю, что после этого! Но после этого вы совершенно не знаете здешнего общества, совершенно не знаете! Ведь это только одна выставка своих небывалых достоинств, своих
благородных чувств, одна комедия, одна наружная золотая кора. Приподымите эту кору, и вы увидите целый ад под цветами, целое осиное гнездо, где вас съедят и косточек не оставят!
Между тем московская дама, у которой Ничипоренко потерпел свою вторую неудачу,
женщина очень доброго и
благородного сердца, почувствовала большое сострадание к юному, неопытному и вовсе не знавшему России Артуру Бенни.
— Oh! votre mere est une noble et sainte femme! Благодарю. Мама чувствует себя превосходно. — Ваша мать
благородная и святая
женщина!
— Конечно, так.
Женщины в этом отношении гораздо
благороднее, они как-то деликатнее, лучше понимают эти вещи, а уж про Barbe Мамилову и говорить нечего: это какой-то феномен-женщина, и по сердцу и по уму — совершенный феномен.
Он — этот юноша, в котором я предполагала столько
благородных чувствований, — он отвратительный и жадный заемщик чужих денег, — он развратный интриган, неспособный даже понять порядочную
женщину.
— Конечно, про вас я не могу ничего сказать, — отвечала хозяйка, — вы имеете
благородные намерения, а другие мужчины, ах! Как они бедных
женщин жестоко обманывают.
Устинька. Есть разные разговоры. А то вы разговариваете, а мы должны молчать. Куда как приятно! Вот два самые
благородные разговора — один: что лучше — мужчина или
женщина?
— Он прежде сам восхищался
благородной красотою лица Красинского, но когда
женщина, увлекавшая все его думы и надежды, обратила особенное внимание на эту красоту… он понял, что она невольно сделала сравнение для него убийственное, и ему почти показалось, что он вторично потерял ее навеки.
— Вы
женщина умная, добрая,
благородная; отец, умирая, просил вас об одном: не предаваться дружбе и любить всех детей одинаково. Он хорошо знал ваши недостатки; вы ни того, ни другого не исполнили.
«А то-то, мол, и есть!.. видно, ты чем-нибудь ему не потрафила. Ах вы, — говорю, — дамки вы этакие, дамки! Не лучше ли, не честнее ли я тебе, простая
женщина, советовала, чем твоя
благородная посоветовала?»
«Да, такого человека можно полюбить. Эти глаза. И это простое,
благородное и — как он ни бормочи молитвы — и страстное лицо! — думала она. — Нас,
женщин, не обманешь. Еще когда он придвинул лицо к стеклу и увидал меня, и понял, и узнал. В глазах блеснуло и припечаталось. Он полюбил, пожелал меня. Да, пожелал», — говорила она, сняв, наконец, ботик и ботинок и принимаясь за чулки. Чтобы снять их, эти длинные чулки на ластиках, надо было поднять юбки. Ей совестно стало, и она проговорила...
Вы, вероятно, догадываетесь, о ком я говорю, и надеюсь, что мы останемся друзьями. Как
благородный человек, вы сами понимаете, что дворянка… девица, у которой есть брат… зачем же забывать совершенно? Сестра мне чистосердечно во всем раскаялась… Я ее не мог укорять, потому что все
женщины имеют слабости.
Он на другой же день потихоньку сходил к библиотекарю и выпросил у него все, какие были, сочинения Пушкина и принялся: читал он день… два, и, странное дело, как будто бы целый мир новых ощущений открылся в его душе, и больше всего ему понравились эти
благородные и в высшей степени поэтичные отношения поэта к
женщине.
Прихвоснев. Вона какую маленькую штуку выдумал: «держать на готовом»! Она не простая девушка, а
женщина благородного звания, свой гонор и амбицию имеет!
— Я еще не сошел с ума настолько, чтобы из-за какого-нибудь мальчишки беспокоить ночью
благородную, честную
женщину!
M-me M* была тоже очень хороша собой, но в красоте ее было что-то особенное, резко отделявшее ее от толпы хорошеньких
женщин; было что-то в лице ее, что тотчас же неотразимо влекло к себе все симпатии, или, лучше сказать, что пробуждало
благородную, возвышенную симпатию в том, кто встречал ее.
Старики-посетители, почетные гости Шишковых, заметили меня, и Н. С. Мордвинов (будущий граф), М. И. Кутузов (будущий светлейший князь Смоленский), М. М. Бакунин, а более всех жена Кутузова, знаменитая своей особенной славой,
женщина чрезвычайно умная, образованная и страстная любительница театра (известный друг актрисы Жорж), приветствовали меня уже не казенными похвалами, которыми обыкновенно осыпают с ног до головы всех без исключения
благородных артистов.
Надя. Ваша правда. Если я и ошибаюсь, мои мысли внушены мне любовью к матери, тут не может быть ничего смешного. Тот, которого называют моим отцом — Всеволод Серпухов, он не мог быть моим отцом. Говорят, он был человек с
благородным характером, — и должно быть, это правда, когда моя мать так любила его, что поехала к его родным после его смерти. Такой человек не мог бы иметь любовницею любимую
женщину и если б он был мой отец, моя мать была бы законною его женою.
Трилецкий (вскакивая). Да, да, да… Будет теперь плакать… Кстати, глаза на мокром месте… Выпороть бы тебя хорошенько! Одевай шапку! Едем! Муж! Хорош муж! Погубил
женщину ни за что, ни про что! Довел до чего! А эти и держат его здесь! Нравится он им! Оригинальный человек, интересный субъект, с грустью
благородной на лице! Со следами когда-то бывшей красоты! Поедем-ка! Посмотришь, что ты наделал, интересный субъект, оригинал!
Друг мой, я свободный человек, я не прочь приятно провести время, я не враг связей с
женщинами, не враг даже
благородных интрижек, но… с вами заводить мелкую интрижку, вас делать предметом своих праздных помыслов, вас, умную, прекрасную, свободную
женщину?!
Эта
женщина всегда привозила с собою, во-первых, свою непобедимую и никогда ее не оставлявшую
благородную веселость; а потом непременно всем людям и детям по подарку. Дарить — это была ее слабость и ее радость, и она имела. удивительную способность всех помнить и всякому подобрать подарок, подходящий по его потребности и по вкусу.
Я, сын
благородных родителей, христианин, получивший высшее образование, по природе не злой и не глупый, не чувствовал ни малейшего беспокойства, когда платил
женщинам, как говорят немцы, Blutgeld или когда провожал гимназисток оскорбительными взглядами…
А хотя бы и не так, то была она
женщина, — сосуд скудельный и слабый, и за то ей простится все, а побуждение ее было, конечно,
благородное: освободить того, кого она счастливым сделать была обязана, да не сумела.